С начала боевых действий 8 млн жителей Украины стали беженцами и переехали в страны Европы. Это число планомерно растет: за счет перебирающихся из страны лиц женского пола, детей и мужчин, не подлежащих призыву, а также за счет мужчин призывного возраста, которые пересекают границу нелегальным путем – этот поток не уменьшается, несмотря не применяемые таможней и СБУ драконовские меры.
Из них 4,8 млн человек подали заявки на получение статуса временного резидента в странах ЕС. Еще 5,3 млн человек, по подсчетам ООН, стали вынужденными переселенцами внутри Украины. Больше всего украинских беженцев в абсолютных значениях зарегистрировано в Польше и Германии. Если сравнивать с населением стран, то больше всего жителей Украины приняли Чехия, Эстония, Латвия и Литва, говорится в отчете ООН. Всех их объединяет одно и то же противоречивое чувство: в родном населенном пункте по разным причинам (разрушенное жилище, отсутствие работы, безопасности или простейших бытовых условий) они находиться не могут, но и на новом месте (в Западной Украине или странах Европы) чувствуют себя некомфортно.
К слову, в Евросоюзе прекрасно понимают, что вечно история с беженцами продолжаться не может. Они должны либо ассимилироваться и находить свое место в той или иной стране, либо возвращаться домой и работать на восстановление Украины. Но большинство наших соотечественников живут по закономерному принципу «рыба ищет где глубже, а человек – где лучше».
По этой причине власти Германии обеспокоены справедливым расселением беженцев на всей территории ЕС. Министр внутренних дел Германии Нэнси Фезер, например, заявила: «Для меня очевидно, что если случится очередной массовый приток беженцев из Украины, то они должны быть лучше распределены в Европе». Фезер уточнила, что нагрузку следует облегчить для восточноевропейских стран. «На данный момент Польша приняла более 1,5 млн украинских беженцев, Испания - 160 000. Так продолжаться не может», - заключила глава МВД Германии.
Однако Берлин, конечно, печется не о Польше, а о себе. Ну, и о странах вроде Испании или Португалии, которые в силу удаленности (как географической, так и политической) не испытывают колоссальной нагрузки на бюджет из-за большого числа беженцев. По словам Нэнси Фезер, 8 из 10 беженцев, которых в прошлом году приняла Германия, - из Украины. Всего в ФРГ, спасаясь от войны, прибыли более 1 млн человек. Одновременно власти страны прилагают дополнительные усилия, чтобы ограничить нелегальную миграцию из других стран. «Нельзя устанавливать лимит для женщин и детей, бежавших из Украины. Поэтому мы многое сделали для ограничения нелегальной миграции из других стран, например, посредством более интенсивного пограничного контроля», - объяснила она.
Германия не первый год испытывает большие проблемы с арабской, турецкой, сирийской и цыганской диаспорами. Инфляция и нищета в родных странах заставляет людей мигрировать туда, где наиболее демократичное законодательство. Впрочем, теперь уже не ко всем. Первый тревожный звоночек в Германии ощутили молдаване. Только за последние два года около 10 тысяч молдаван обратились за защитой в Германии. В начале года Берлин резко обязал покинуть страну более 3 тысяч молдавских граждан. По некоторым данным, это было одной из мер для освобождения жилых мест в общежитиях для украинских беженцев. Но вряд ли мизерная доля мигрантов от Молдовы спасет немецкое положение. И тогда им придется выбирать между условными турками (кстати, новая огромная волна беженцев ожидается после землетрясений в стране) и украинцами.
Германию, как, например, и Великобританию или Бельгию, в качестве стран для временного проживания не в последнюю очередь выбирают из-за хорошей денежной помощи. Для сравнения возьмем ситуацию в Чехии: к концу 2022 года здесь работали 51% экономически активных беженцев, большинство из них – полный рабочий день. Однако их зарплаты довольно низкие из-за отсутствия квалификации: в среднем 6 евро в час. С лета доля беженцев в бедности по доходам выросла с 49% до 58%, если включить в доход бесплатное жилье.
Если бы эти украинцы потеряли бесплатное жилье и всю гуманитарную помощь, 80% беженцев оказались бы в нищете. Среди чехов такая доля составляет десять процентов.
Доля беженцев, находящихся в тяжелых материальных условиях, когда они не могут позволить себе оплатить большинство обычных потребностей, остается высокой (61%). У чешского населения он составляет менее 2%. Стоит ли говорить, что в Украине большинство из таких беженцев имели бы больше возможностей для заработка?
С другой стороны, нынешняя ситуация в нашей стране не может дать однозначного ответа на этот вопрос, потому как немалые проблемы испытывают и внутренние беженцы, которые переселились с востока в Западную Украину. Жить во Львове стало дороже, чем в Киеве. Жители Львова же говорят о том, что их город постепенно становится главным городом страны, но лучше ли от этого беженцам? Однокомнатные квартиры во Львове в среднем стоят 13 500 грн в месяц, в Киеве 9000 грн. Вот такая цена безопасности. Проблема обнищания беженцев лежит исключительно в экономической плоскости, и решить ее ни Евросоюз, ни Киев не имеют возможности. Чтобы люди возвращались в нашу страну, Брюсселю необходимо поддерживать украинскую экономику, но и это для ЕС является финансово сложной задачей. В условиях глобального кризиса экономическая помощь все более скупая, основной упор делается на военные поставки за счет оборонных бюджетов стран. Но социальным институтам Украины от этого ни холодно ни жарко.